Департамент финансовой
стабильности (ДФС) Банка России вчера опубликовал аналитическую записку «Роль
макропруденциальной политики в условиях корреляции
сырьевых циклов с потоками капиталов и финансовым циклом». Документ представлен
в серии публикаций ЦБ, посвященных научным исследованиям сотрудников регулятора,
однако обычная для таких работ оговорка о независимости выводов исследований от
официальной позиции Банка России к нему неприменима — это что-то среднее между
position paper (развернутой
точки зрения по вопросу) и discussion paper (точки зрения в предполагаемой более широкой
дискуссии) по теме, которая сейчас выглядит внешне не слишком актуальной: какие
меры будут приниматься мегарегулятором в случае
широкого притока капитала в РФ и быстрого роста экспортных
доходов.
Вопрос о мерах реагирования ЦБ в
случае притока капитала в РФ не является чисто теоретическим. Приток по
капитальному счету в Россию наблюдался во втором квартале 2017 года при довольно
низких ценах нефти. ДФС ЦБ указывает, что проблема синхронизации бизнес-цикла,
финансового цикла и сырьевого цикла для России более чем актуальна — в экономике
РФ это практически норма, что продемонстрировал опыт
2014–2015 годов.
Заметим, что именно динамика
сырьевого цикла, практически не прогнозируемая современными способами, являлась
ранее для РФ драйвером и роста, и притока капитала,—
увеличения цен на нефть и притока капитала в 2011–2012 годах в России никто не
ожидал, как и обвала нефтяных цен в 2014 году. Есть и более «конъюнктурный»
интерес к работе ДФС — Банк России на осень-зиму 2017 года разрабатывает пакет
нормативных актов, оформляющих возможности мегарегулятора применять меры макропруденциального характера к субъектам финрынка. Работа ДФС — первое системное изложение ЦБ позиции
о том, что могут включать в себя эти инструменты и что ЦБ будет предлагать
правительству: часть мер, предназначенных для ограничения создания «пузырей» на
рынке активов, могут применяться только исполнительной властью, но не Банком
России.
ДФС прямо признает, что основным
макропруденциальным риском ЦБ видит не «пузыри» на
рынке активов, а накопление избыточного валютного долга и чрезмерный приток
иностранного капитала на долговой рынок. Напомним, в 2017 году уже отмечался
быстрый приток средств на рынок госдолга, со второго квартала (даже в условиях
ожидания новых санкций и без признаков восходящего тренда на сырьевых рынках)
растет привлекательность для нерезидентов корпоративных облигаций эмитентов РФ.
Аналитики ДФС в описании мировой практики более одобрительно отзываются о мерах
«управления движением капитала» (CFM) из рекомендаций МВФ 2012 года и более
критично относятся к рекомендациям Кодекса либерализации движения капитала ОЭСР,
к которому РФ имеет возможность присоединиться с 2016 года. Впрочем, полностью с
позицией МВФ, допускающей введение прямых мер валютного контроля в макропруденциальных целях, ЦБ скорее не согласен. При этом
ДФС с явной симпатией относится к набору мер, применяющихся с 2014 года центробанком Индонезии в этой сфере, как и к действиям Кореи
в 2010 году и Хорватии в 2004–2006 годах. Опыт более жесткого регулирования —
Бразилией и Сингапуром в 2011 году — описан в записке скорее
негативно.
В блоке «Возможные меры для
реализации в России» ДФС ЦБ не приводит неожиданных идей для макропруденциального регулирования в банковской его части.
Это «антициклическая» надбавка к нормативам по
капиталу, дальнейшая дифференциация и заградительные коэффициенты риска при
расчете нормативов по капиталу (выше уровня 110%). Более интересна позиция ЦБ по
небанковским займам. Регулятор заявляет, что рассматривает возможность расчета
валютной долговой нагрузки для заемщиков исходя из валютной выручки в $40 за
баррель (как при расчете федерального бюджета) и введения показателя,
характеризующего «достаточность» валютной ликвидности у заемщика по
краткосрочным займам — по схеме, реализованной в Индонезии. Кроме этого (явно
под влиянием спора Сбербанка и «Транснефти» о валютном
хедже 2014 года), предлагается включать производные финансовые инструменты в
расчет долговой нагрузки.
Наконец, ДФС не скрывает, что ЦБ
может предложить правительству руководствоваться тем же подходом при управлении
госкомпаниями. Сейчас и «Роснефть», и «Газпром», и «Транснефть» не обязаны ориентироваться при расчетах инвестпрограмм на среднегодовую цену нефти в $40 за баррель
— в отличие от Минфина, ограниченного «бюджетным правилом».
Коммерсантъ
09.08.2017
