Принципиально новых оценок в
докладе ВБ, уточняющем апрельский прогноз для РФ, нет — в целом его логика
совпадает с логикой последних оценок ЦБ, Минфина и Минэкономики. Небольшое
повышение прогноза ВБ по росту ВВП РФ в 2018–2019 годах до 1,7%, а в 2020-м — до
1,8% вызвано более высокими ценами на нефть. Концепцию потолка роста ВВП из-за
структурных ограничений в ВБ поддерживают, констатируя: при увеличении
прогнозных цен на нефть на 15% выше текущих динамика ВВП в 2020 году составит
2,1%. Снижение зависимости экономики РФ от основного экспортного товара имеет
обратную сторону — ограничение роста ВВП при ее повышении.
В докладе ВБ есть несколько
моментов, аналитиками в РФ обычно не упоминаемых. Так, по оценке ВБ, дефицит
ненефтегазового счета текущих операций (без нефтегазового экспорта) вырос с
$94,2 млрд до $114,4 млрд, что указывает на проблемы с диверсификацией
экономики. В краткосрочной перспективе этот тренд не очень важен — Минэкономики,
например, неофициально объясняет его крупным инвестимпортом 2017 года, но в ВБ
ждут снижения темпов роста инвестиций в 2018–2019 годах по завершении крупных
госинвестпроектов. В целом, полагает ВБ, во втором-третьем квартале 2017 года
чистый экспорт вообще отрицательно влиял на динамику ВВП. Основным же фактором
роста ВВП на три года назван потребительский спрос. Экономисты группы отдельно
обсуждают «парадокс зарплат и реальных располагаемых доходов» (РРД — см. “Ъ” от
21 ноября): версия ВБ, хотя она не сформулирована прямо, в том, что спад РРД
происходит в сфере самозанятости и теневом секторе, где занятость ВБ оценивает
предельно широко (40% работающих).
К этому блоку примыкают оценки ВБ
бедности в РФ. В отличие от Росстата, ВБ оценивает ее не по соотношению дохода и
прожиточного минимума (небольшое снижение бедности в 2017 году по Росстату
выглядит чисто статистическим феноменом), а по расходам. В беднейших
домохозяйствах расходы на одного участника составляют менее $5 в день по
паритету покупательной способности в ценах 2005 года, в уязвимых — $5–10. С этой
точки зрения 2015–2016 годы обеспечили экономике РФ рост беднейшего населения с
10% до 13,2% (по порядку соответствует оценкам Росстата, хотя тренд
противоположен по знаку), а доля уязвимого населения — из-за крупного снижения
РРД — увеличилась с 33,5% в 2014 году до 40% — в 2016-м. Оценок 2017 года ВБ не
приводит, но динамика РРД не дает оснований предполагать изменения тренда — хотя
оценки ВБ могут зависеть от уровня сбережений, менявшегося в кризис 2014–2017
годов, и кредитной активности.
Среди объектов умеренной критики
ВБ невысокий уровень госрасходов на здравоохранение (3,6% ВВП в 2016 году) —
вдвое ниже, чем в ЕС, а среди стран БРИКС хуже дела обстоят лишь в КНР (3,1%
ВВП) и Индии (1,4% ВВП). Из доклада следует, что ВБ не верит и в продуктивность
наполнения деньгами нынешней системы, ориентированной на дорогие стационарные
виды помощи. Тезис же о сильном недофинансировании образования в РФ Всемирный
банк, видимо, полностью не поддерживает — его комментарии по этой теме очень
осторожны.
Наконец, при полной поддержке
бюджетного правила ВБ призывает власти РФ его совершенствовать. Главная проблема
нынешнего правила в том, что оно не ограничивает уровень федеральных займов при
росте дефицита бюджета, не определяемого падением доходов от сырьевого экспорта.
Впрочем, общего решения конструкции бюджетных правил пока не существует — это
предмет продолжающихся экспериментов.
В более долгосрочном будущем,
отмечает ВБ, Россия вполне имеет шанс на вхождение в число цифровых экономик —
сейчас уровни ее цифровизации превосходят страны АТР и немногим уступают ЕС и
ОЭСР. Здесь ВБ очень оптимистичен, но прогноза на ближайшие годы это не
меняет.
Коммерсантъ
30.11.2017
