На главную Карта сайта
 
Библиография Банкротство

Такие разные арбитражные управляющие.



Такие разные арбитражные управляющие.

Валентин Бородин,
юрист компании "Андреас Неоклеус и Ко".

Коллегия № 9, 2002


Цель настоящей статьи - попытка доказать, что институт арбитражного управления в том виде, в каком он введен Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" 1998 года (далее - "Закон"), является особой формой ограничения правосубъектности должника-юридического лица (далее - "Должник"). При этом, несмотря на определенное внешнее сходство, временный, внешний и конкурсный управляющие обладают правовыми статусами, существенно различающимися по своей правовой природе, что обусловлено различными целями и формами процедур банкротства.

Правовое положение временного управляющего

Современная процедура наблюдения — новелла в российском праве. Действовавший ранее Закон "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" 1992 г. такой процедуры не предусматривал, что приводило к злоупотреблениям со стороны Должника, который имел возможность путем недобросовестных действий сокрыть имущество. Если же кредиторы заявляли ходатайство о применении обеспечительных мер (например, арест на имущество), то это приводило к фактическому блокированию работы Должника. Процедура наблюдения была призвана преодолеть вышеназванные проблемы: был предусмотрен комплекс мер по сохранению имущества Должника и проведению всестороннего анализа состояния его дел. При этом основная роль отводится специально назначаемому лицу — временному управляющему.

Правовой статус временного управляющего представляет большой интерес с научной точки зрения, так как ни в дореволюционном российском конкурсном праве, ни в упоминавшемся выше Законе РФ 1992 года фигуры, подобной современному временному управляющему, предусмотрено не было, и, соответственно, данный вопрос в науке ранее практически не исследовался.

Анализ норм законодательства позволяет придти к выводу, что при осуществлении процедуры наблюдения временный управляющий обладает обширным комплексом прав и обязанностей (ст.ст. 60, 61 Закона): хотя введение внешнего управления не является основанием для отстранения руководителя Должника (ст. 58 Закона), совершение ряда сделок требует обязательного получения согласия временного управляющего (сделки с недвижимостью, сделки, имеющие значительную стоимость, и т.п.).

При этом обращает на себя внимание тот факт, что организация-должник сама по себе, как субъект гражданского оборота, не теряет правоспособности в целом, то есть остается способной иметь, приобретать и осуществлять гражданские права и обязанности от своего имени. Однако после введения временного управления Должник уже не может осуществлять все эти права и обязанности полностью самостоятельно, то есть путем волеизъявления обычных органов юридического лица.

Данный факт с неизбежностью приводит к переосмыслению сущности правосубъектности юридического лица и позволяет сделать вывод о том, что устоявшееся представление о единой правосубъектности организации, неделимой на правоспособность и дееспособность, уже не соответствует правовой реальности. Это и не удивительно, ведь формирование такого представления, как отмечает М.В. Телюкина, было основано на правовой среде советского хозяйства, которое не нуждалось в таком институте, как конкурсное право (Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)", М., 1998, стр 87.) , а иных нормативно закрепленных случаев ограничения правосубъектности организации просто не было. Однако современное конкурсное право фактически разделило правоспособность и дееспособность организации, а арбитражное управление предстает особой формой ограничения дееспособности юридического лица.

При рассмотрении проблемы под таким углом зрения становится очевидным, что правовой статус арбитражных управляющих (точнее, временных и внешних управляющих) имеет много общего с правовым положением опекунов и попечителей физического лица.

Проводя вышеуказанную аналогию, следует отметить, что временное управление по своей правовой природе ближе всего находится к попечительству. Сходными здесь являются мотивы узаконения и способы осуществления этих форм ограничения дееспособности.

Так, основным мотивом, побудившим законодателя ввести институт попечительства, является то обстоятельство, что физическое лицо в возрасте от 14 до 18 лет, а также совершеннолетние граждане, ограниченные судом в дееспособности, не в состоянии полностью осознавать последствия совершаемых ими юридических действий или, иными словами, высока вероятность того, что их деятельность приведет к неблагоприятным последствиям для них самих или для интересов иных участников оборота. Отмеченное предположение приводит законодателя к выводу о необходимости установления над указанными гражданами определенного контроля со стороны дееспособных граждан.

Очевидно, похожими мотивами руководствовался законодатель и при ограничении дееспособности организации посредством введения временного управления. Временное управление вводится после принятия судом заявления о признании Должника банкротом (ст. ст. 56, 58 Закона). При этом для принятия такого заявления необходим ряд признаков несостоятельности: неисполнение денежных обязательств или обязательных платежей в течение трех месяцев при условии, что сумма требований превышает 500 МРОТ. Установив вышеуказанные факты, дающие основание предположить, что руководство должника действует вопреки интересам торгового оборота, законодатель, как и в случае с попечительством, стремится установить своеобразный контроль над совершаемыми Должником действиями — вводится временное управление.

Юридические формы ограничения дееспособности при попечительстве и временном управлении также имеют много общего: и гражданин, находящийся под попечительством, и Должник вынуждены получать согласие (соответственно попечителя или временного управляющего) на совершение ряда сделок.

Необходимо, правда, отметить, что в некоторых обстоятельствах временный управляющий может приобрести все полномочия руководителя Должника. Однако здесь речь идет, скорее, об экстраординарных случаях, когда руководитель Должника совершает заведомо недобросовестные действия, препятствующие реализации процедуры наблюдения (ч. 4 ст. 58 Закона).

Правовое положение внешнего управляющего

Одним из возможных итогов процедуры наблюдения может быть введение арбитражным судом внешнего управления, что является весьма значимым событием для Должника, так как Закон связывает с этим фактом существенные юридические последствия: в соответствии с абз. 2 ст. 69 Закона руководитель Должника отстраняется от должности, а управление делами должника возлагается на внешнего управляющего.

Хотелось бы отметить, что данная правовая конструкция – не новость для российского права. Своеобразным прообразом института внешнего управления в дореволюционном праве являлась "администрация по делам торговым" (Законы о несостоятельности торговой и неторговой, составитель Бертгольдт Г., М., 1905.) . Причины введения таких администраций как нельзя лучше характеризует Г.Ф. Шершеневич: "Полное расстройство частного хозяйства, к которому приводит открытие над ним конкурсного производства, возбуждает стремление предотвратить эти печальные последствия, дать ему возможность оправиться и выйти из критического положения" (Шершеневич Г.Ф. "Конкурсное право", Казань, 1898 г., стр. 108.) . Целью введения администрации было "приведение торгового предприятия в такое положение, которое давало бы возможность удовлетворить вполне всех кредиторов" (Там же, стр. 117.) .

Концепция внешнего управления неплатежеспособным должником получила свое развитие и при возрождении конкурсного права в России в начале 90-х годов ХХ в: закон 92 года в ст. 12 предусматривал установление режима так называемого "временного управления имуществом должника", направленного на восстановление положения последнего.

Учитывая отмечавшееся выше в настоящей работе сходство правового положения современных внешних управляющих и дореволюционных администраций по делам торговым, было бы весьма интересным рассмотреть оценку статуса администраций со стороны дореволюционных ученых. Так, Г.Ф. Шершеневич по этому вопросу отмечает следующее: "совершенно правильно воззрение, что администрация с точки зрения своей юридической природы ближе всего подходит к институту опеки" (Там же, стр.125.) . Указанное высказывание крупнейшего российского исследователя еще раз утверждает нас в правильности мнения о том, что институт внешнего управления фактически основывается на ограничении дееспособности организации-должника, равно как институт опеки основывается на ограниченной дееспособности или недееспособности физического лица. При этом правомерность сравнения статуса опекуна и статуса современного внешнего управляющего имеет под собой правовое основание и в настоящее время (принимая во внимания схожие цели и формы указанных институтов).

Согласно ч. 2 ст. 32 ГК РФ опекуны являются представителями подопечных в силу закона и совершают от их имени и в их интересах все необходимые сделки. Данная норма закона основывается на том предположении, что граждане до достижения определенного возраста (14 лет — ч. 1 ст. 28 ГК РФ), а также в случае признания их недееспособными по решению суда (ст. 29 ГК РФ) не могут понимать значения своих действий и руководить ими. Соответственно предполагается, что самостоятельное участие таких граждан в гражданском обороте невозможно (в первую очередь, с точки зрения защиты интересов самих этих граждан) и все необходимые юридические действия должны от их имени совершать надлежащим образом уполномоченные опекуны.

На наш взгляд, подобными целями руководствовался законодатель и при введении института внешнего управления, которое осуществляется в тех случаях, когда у Должника еще есть шансы на восстановление, но в то же время очевидно, что прежние методы руководства Должником являются неприемлемыми, так как привели к нарушению законных прав кредиторов. Таким образом, суд, вводя внешнее управление, фактически признает, что сохранение в прежнем объеме правосубъектности Должника недопустимо и необходимо лишить Должника дееспособности, поручив ведение всех его дел (пусть даже на время) квалифицированному специалисту — внешнему управляющему, который также имеет право совершать все юридические действия от имени Должника.

Сущность дееспособности юридического лица

Говоря об ограничении (при временном управлении) или лишении (при внешнем управлении) дееспособности Должника, необходимо, конечно, понимать, что термин этот ("дееспособность") в данном случае несколько условен. Дело в том, что отечественная наука и практика на протяжении многих десятилетий использовали и развивали институт дееспособности лишь применительно к физическим лицам. Однако правовая сущность юридического лица и сущность лица физического очень сильно различаются. Если физическое лицо, то есть человек, существует как целостная личность, которой присущ набор индивидуальных физических, психических, интеллектуальных качеств, то юридическое лицо — определенная правовая фикция, за которой скрыта деятельность все тех же физических лиц, единолично или коллективно составляющих органы юридического лица. Таким образом, на наш взгляд, "личность" организации заключается в совокупности интеллектуальных и волевых качеств тех физических лиц, которые в совокупности составляют ее органы и действуют от имени организации в гражданском обороте.

Говоря об ограничении или лишении дееспособности организации при осуществлении процедур банкротства, следует понимать, что в данном случае имеет место своего рода правовая оценка действий, осуществляемых конкретными органами юридического лица (то есть все теми же физическими лицами). При этом с течением времени интеллектуальный и волевой субстрат юридического лица может меняться (например, в результате изменения персонального состава органов управления) и, соответственно, "личность" организации может приобрести совершенно иное содержание. Таким образом, механическое применение к юридическому лицу конструкции дееспособности в том виде, в каком она закреплена в большинстве законодательных актов, просто недопустимо. Выход, очевидно, должен быть в дополнении ГК РФ нормами, которые бы регулировали дееспособность именно юридического лица.

Правовое положение конкурсного управляющего

Существенные отличия от правового положения временного и внешнего управляющих имеет статус конкурсного управляющего, участвующего при осуществлении завершающей стадии процесса банкротства — конкурсного производства, которое, в свою очередь, можно представить в качестве "системы мероприятий, проводимых под контролем арбитражного суда, целью которых является, во-первых, проведение ликвидации должника-юридического лица; во-вторых, соразмерное удовлетворение требований кредиторов должника" (Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)", М., 1998, стр. 162.) .

Следует отметить, что вопрос о правовой природе подобных субъектов конкурсного права ("присяжных попечителей", "конкурсного управления") изучался и дореволюционными русскими цивилистами. Например, С.И. Гальперин пишет о "тройном представительстве присяжных попечителей". По мнению Гальперина, присяжный попечитель представляет интересы должника, его кредиторов, а также публичный интерес государства: "Деятельность его проникнута публичным характером, и он является должностным лицом, не заинтересованным ни отдельной имущественной выгодой кредиторов, ни отдельной выгодой самого должника, заботясь в то же время о соблюдении выгод и тех, и другого" (Гальперин С. И. "Права и обязанности присяжного попечителя по делу о торговой несостоятельности", Екатеринослав, 1898, стр. 10.) .

Однако в данном случае, на наш взгляд, следует согласиться с иной точкой зрения, изложенной Г.Ф. Шершеневичем, который считает конкурсное производство квалифицированным исполнительным производством, обосновывая свои выводы следующим сопоставлением: "Под именем исполнительного процесса мы понимаем приложение силы, которою обладает государственная власть, к тому, чтобы изменить фактическое положение вещей в пользу признанного на суде правым и согласно с судебным решением. Конкурсный попечитель должен изменить фактическое положение вещей в пользу признанных кредиторов согласно цели, указанной законом, то есть он обязан ценность вещей и требований, составляющих имущество должника и находящихся в его хозяйстве, в его распоряжении и управлении, обратить на пропорциональное удовлетворение кредиторов" (Шершеневич Г.Ф. "Конкурсное право", Казань, 1898 г., стр. 225.) . На взгляд автора настоящей работы, точка зрения Г.Ф. Шершеневича в полной мере применима и к определению правового статуса современных конкурсных управляющих.

Заключение

Следует отметить, что исследование правового статуса арбитражных управляющих позволяет придти к весьма интересным (хотя, возможно, и не бесспорным) выводам, касающимся необходимости переосмысления некоторых устоявшихся правовых конструкций.

К сожалению, формат настоящей статьи не позволяет более детально рассмотреть такие теоретические вопросы, как сущность правосубъектности организаций или соотношение конкурсного производства и исполнительного процесса. Тем не менее хотелось бы надеяться, что переосмысление этих юридических проблем получит свое дальнейшее развитие как в юридической теории, так и в правоприменительной практике, что позволит более оптимально регулировать гражданский оборот.

[p]


Количество просмотров: 11





ГОРЯЧИЕ ТЕМЫ ФОРУМОВ
 

14.02.2024
Образование ЕИО на ВОСА

23.01.2024
Обязательное предложение

22.01.2024
проблемы со входом на lin,ru

03.07.2023
Подписание протокола ОСА

 
ГОРЯЧИЕ ДОКУМЕНТЫ
 
Указание Банка России от 30.10.2017 N 4593-У "О внесении изменений в Указание Банка России от 11 сентября 2014 года N 3379-У "О перечне инсайдерской информации лиц, указанных в пунктах 1–4, 11 и 12 статьи 4 Федерального закона "О противодействии неправоме

Проект Федерального закона N 319413-7 "О внесении изменений в Федеральный закон "О рынке ценных бумаг" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования правового регулирования осуществления эмиссии ценных бумаг" (ред., приня

 
| | | | | |
  Rambler's Top100
Дизайн сайта Studioland Design Group